Гостинная Малфой-Менор

Генри сказал что Люциус прав, что им действительно уже пора, но Люциусу хотелось услыщать что еще рано, ему самому не хотелось идти туда, дракон вновь сменился трусливой змеёй. - Какой кошмар... случись что с моим сыном я бы умер наверное... Да не наверное, а точно бы умер от горя... - думал он смотря то на Беллу то на Генри. Он надел черное пальто и сказал - Тогда пошлите - голос предательски дрогнул, выдавая, что он совсем не такой безчувственный, как хочет казаться. Но для него это уже было неважно... Они постояли немного в гостинной, потом переглянулись и вышли из нее в прихожую, а потом и на улицу. Все молчали, да и что говорить? Говорить было не о чем. Люциус шел впереди, а Лестрейнджы за ним. Сердце в груди отбивало сумашедший ритм, а по телу прокатывала холодная волна. Силы все куда-то пропали, казалось, что он сейчас свалиться, но нет он продолжал идти, ноги сами несли его туда, куда он идти нехотел, а именно на кладбище. Люциусу нехотелось видеть похороны, слезы и печаль, но непойти он немог. Умерла дочь той, которую он любил, да что врать и скрывать от себя самого, любит до сих пор.

Белла медленно вошла в гостиную особняка и сразу же стянула с себя черную мантию, зашвырнув ее в самый дальний уголок комнаты. Она чувствовала себя даже хуже, чем когда-то после многочасового круциатуса от Лорда. Сейчас она понимала, что раны не заживут и сердце не склеется из тысячи осколков, на которые оно разбилось несколько минут назад. Она прошлась по гостиной, пытаясь успокоиться и привести себя в чувство. Нет. Нет. Мерлин! Ну за что? За что? Тихо повторяла она про себя, кусая губу до крови. Остановившись посреди гостиной, Белла прижала дрожащие ладони к груди и закрыла глаза. Стук-стук. Сердце еле стучит... Стук. Оно не хочет больше жить... Стук...
Белла повернулась к мужчинам, стоявшим на пороге и задрожала. - Холодно. Вам тоже холодно? Хрипло спросила она, пытаясь понять почему комната стала крутиться и прыгать. Она слегка качнулась и отступила назад, пытаясь найти диван. Присев в него, Белла тихонько всхлипнула. Она провела ладонью по растрепанным волосам и отшвырнула в сторону заколку, поддерживающую тяжелую копну. Волосы рассыпались по спине и плечам, закрывая от всех ее бледное лицо. Мерлин! Ну почему? За что ты забрал ее у меня? Я ведь не могу без нее! я не могу! Она - это все мое! Верни мне ее! Верни мне Фили! Теперь у нее остался только Генри, который ходил по лезвию смерти. Если я потеряю и его, то... Я не выдержу, Мерлин! Сново всхлипнув и попытавшись унять дрожание рук, Белла вдруг удивленно почувствовала слабость. Перед глазами все завертелось все в утроенной силе, а в голове зашумели - зазвинели колокольчики, отбивая в сознании что-то на подобии похоронного марша. Она тяжело задышала, пытаясь выравнять дыхание, но из этого ничего не вышло. Краем ускользаещего сознания, Белла заметила Генри и провалилась в странный, наполненный красноватыми огненными вспышками и огнями, обморочный сон - кошмар.

Люциус вошел в гостинную следом за Беллой. Голова кружилась, а из глаз предательски текла слеза. Белла спросила - Холодно. Вам тоже холодно? И через мгновение потеряла сознание. Люциус подошел к ней - Белла!!! Что с тобой? - сказал он дрожащим голосом. Сердце бешено заколотилось, проснулись чувства, но он немог проявить их ведь здесь был Генри, который и без того был на взводе, и Люц это прекрасно понимал. В голове крутились мысли обо всем и не о чем, потому что не за одну из них он уцепиться не мог. - Люц ты труп если ошибешься еще хоть раз... - всплыло у него в голове, но он необратил на это никакого внимания, потому что его жизнь интересовала его сейчас меньше всего. Он взял руку Беллы и дрожашим голосом сказал - Белла очнись... Но силы покинули его, женщина лежала на диване без чувств. - Черт... почему невыходит? Когда нужна сила ее нет... - шептал он злясь на себя.

Генри резко развернулся и увидел, как жена опала на диван. Быстрыми шагами он подошел к ней и опустился на колени с лежащей в обмороке женщиной, прижав ее руку к губам. Сердце предательски дрожало и никак не хотело биться. Оно должно биться! Должно ради его любимой жены! Ликвидатор взобрался на диван, усадив жену себе на колени и накрывая ее пледом, лежащим неподалеку. Сознание выло, корчилось и плевалось кровью, словно дикий зверь в агонии. Белла - тихо позвал он, сглатывая ком в горле и прижимая к себе тело жены, которая никак не хотела приходить в сознание. Милая... Он закрыл глаза, чувствуя, что дрожит всем телом. Руки не просто тряслись, а дрожали, как у алкоголика. Нет - тихо прошептал он. Ты была такой сильной, моя девочка. Ты очень сильная. Сильнее, чем все мои знакомые вместе взятые. Ты так храбро держалась... - голос стал хриплым, Лестрейндж откашлялся, чувствуя, что камень, который был на сердце давит своим весом, грозя сломать грудную клетку. У меня никого больше не осталось, кроме тебя - чуть слышно прошептал он, сжимая зубы так, что несчастные хрустнули. Хотелось устроить настоящую, как говорил отец "бабскую" истерику - грохнуть на пол фарфор Малфоев, топать ногами и визжать так, чтобы у всех заложили уши. Но истериком Генри не был никогда, хотя был человеком по натуре вспыльчивым. Истерика свойственна либо женщинам, либо мужчинам, которые являются таковыми только биологическими и не попадают в категорию "настоящих" - так считал Лестрейндж.

Люциус до сих пор стоял на коленях и ругал себя за то что неможет помочь - Проклятье... и почему невышло? Куда моя сила вдруг исчезла? - думал он. Люц взял руку Беллы и закрыл глаза - Возьми всю мою силу, только очнись - подумал он, но ничего непроизошло. Малфой посмотрел на Генри и хотел было сказать о том, что Милорд требует немедленного выполнения плана по поиску артефактов, но промолчал, он понимал что ему и без того тяжело. - А ничего страшного, Милорд так долго ждал... ничего еще подождет... ничего с ним неслучиться - тихо, почти неслышно прошептал он и поднялся с колен. Он подошел к бару посмотрел на изобилее спиртных напитков - Генри ты будешь? - сказал он и показал ему бутылку с виски.

Генри покачал медленно головой, не переставая обнимать жену. Алкоголь дает лишь временное облегчение - чуть слышно сказал он. И, в большинстве случаев, от него потом больше вреда, чем пользы. Он разжал объятия и, поцеловав жену нежно в лоб, отошел к окну. Хотелось забыться - спасу нет. А забыться было можно, лишь погрузившись в работу. Только так можно было занять мысли чем-нибудь еще и начинать уже приносить хоть какую-нибудь пользу. Пользу..Убивать - это приносить пользу? Какая ирония, Люциус..а мы называем себя пожирателями смерти. Но проблема в том, что смерть пожирает нас, а не мы ее, самоуверенные болваны. О чем это я.. - он устало потер лоб костяшками пальцев. Ах, да. Ты мне говорил, что Темный лорд хочет отправить меня в Хогвартс, но я не совсем понял зачем. Просвети меня. Чем скорее я туда кеду, тем будет лучше для всех. Он задвинул штору и нервно прошелся по комнате, рванув воротник мантии. Все пропахло смертью - еле слышно произнес он.

Люциус усмехнулся и сказал - Да... ты прав... называем себя пожирателями смерти, и что? Она нас пожирает, а не мы ее... пожирает нас и тех кто нам дорог, а вот мы с ней справиться неможем. Люциус поставил бутылку виски на место, потому что пить в одиночку как-то нехотелось и прошел к креслу, стоящему возле камина и сел в него. Генри сказал - Ах, да. Ты мне говорил, что Темный лорд хочет отправить меня в Хогвартс, но я не совсем понял зачем. Просвети меня. Чем скорее я туда кеду, тем будет лучше для всех. Люц посмотрел на него и сказал - Милорд сказал что ему нужно, чтобы я направил в Хогвартс тебя. Милорду нужно, чтобы, работая в замке под прикрытием, ты достал меч Годрика Гриффиндора, сосуд Любви и диадему Безссмертия. Меч последний раз я видели в кабинете директора, но его не так легко достать: меч может взять в руки только истинный гриффиндорец, а с этим, у нас возникает проблема... Ни один Гриффендорей не согласиться отдать нам мечь... Люц закончил речь и посмотрел на Генри.

Понятно - меланхолично зафвил ликвидатор. А почему такая уверенность, что эти вещи вообще в Хогвартсе? На сколько я помню легенды Хогвартса, эти вещи принадлежали основателям Хога. Кажется, меня посылают бегать за призраками. Под прикрытием...Интересно под каким именно. На сколько я знаю, все вакантные меса профессоров заняты и вообщем то черт с ними, а кем я еще могу быть по его мнению - домовым эльфом? Ну, если подумать, то мы и являемся по сути его домовыми эльфами..все до единого - делаем, что скажет господин и никогда не перечим ему, даже если он нас наказывает.Как же мне все надоело - это мысль все чаще приходит в голову. Достать меч гриффиндора. Ну конечно..прямо гриффиндорцы мне принесут его на блюде из серебра.. Почему меня вечно посылают на самые утопические задания. Насколько понимаю, если я вернусь без этих вещей, то наказание будет смерть? - спокойно поинтересовался он, абсолютно равнодушным взглядом смотря на Малфоя.

Люциус посмотрел на Генри и сказал - Да, наказание смерть... причем не только для тебя но и для меня. -Хотя я точно знаю что на мою жизнь тебе наплевать, да и мне самому в данный момент тоже... подумал Люц и продолжил - Ну незнаю даже, может как смотритель... - сказал Люциус. Поднялся на ноги и стал расхаживать по комнате взад вперед - Смерь... хм... она всегда рядом, звать ее ненужно, потому что она приходить когда ее совсем неждешь - вертелось у него в голове. - Да гриффиндорци так просто меч неотдадут, я это знаю, но нужно как-то его достать... Может заставить Джонсон его достать? - предложил Малфой, но понял что сморозил глупость, да и как можно ее заставить? Подчинить ее себе? Ее волк к ней и близко неподпустит - размышлял он про себя.

Почему там дети не учится маленькие? - хмуро буркнул Генри, который умел находить с мелкотой общий язык и ни разу не испачкал свои руки в крови ребенка, также, как и женщины. За такие "джентльменские" замашки он неоднократно был наказан Темным лордом, но ничего не мог с собой поделать. Если мужчины - это противники, то женщины - то, что стоит оберегать и держать подальше от войн и передряг, также, как и детей. Его взгляд упал на жену и у губ залегла горькая складка - конечно, он рассуждает сейчас об этом, а у самого жена всегда в самом пекле. Не надо мне вообще было заводить семью - чуть слышно сказал он, будто обращаясь к самому себе. Ведь Белла заслуживала лучшего, чем эти все сражения и чем быть на передовой. А смогла бы она спокойно почивать на лаврах, с кем-нибудь другим? Ведь сейчас война, страшная война и не понятно, чем она закончится. Если честно, то на свою смерть мне начхать сейчас с высокой колокольни, Люциус. Я не красуюсь, а говорю просто все, как есть. Джонсон заставить меч достать нельзя, если только обмануть ее зверя, но как это сделать я не знаю.

Генри что-то буркнул но Люциус непонял сто именно, но переспрашивать нестал, да и это было неважно. В голове крутилось -В полёте над бездно, В одиноком безмолвье паря…Говорят, я была интересная, И стихи сочиняла не зря…Что была недостаточно строгою, Чуть вальяжна, немного с ленцой…
Может, в высших пределах у Бога я, Разгляжу и свой нрав, и лицо… - Знаешь мне тоже уже наплевать на мою жизнь... Мне уже всеравно... - протянул Люциус и посмотрел на Генри. - Может как то отвлечь ее волка, хотя это сложновато сделать, ведь он всегда ходит за ней попятам... Люциус незнал что делать, поэтому злился на себя. Он посмотрел на Беллу, лежащую на диване без сознания и сердце в груди начало отбивать бешенный ритм. - Какого черта... почему все так происходит... - думал он, ходя по комнате подобно маятнику.

Это скорее не ее отвлечь от волка, а волка отвлечь от нее, так как не она его охраняет, а он ее - спокойно сказал Лестрейндж. Как всегда, миссия невыполнима., хотя предыдущие две я выполнил. Странно, правда, что за неудачу со Снеггом меня еще не прикончили. Но это задание, думаю, и являлось своеобразным приговором. Ну так что же... выигрываю либо жизнь либо смерть. Как все круто.. Вообщем то как всегда у Темного лорда, а почему бы ему самому не... - Генри прикусил язык и хмуро оставился на горящий камин.
Мужчина подошел к бару и плеснул себе виски, чтобы хоть чем то занять руки. Ты прав, выпивка не помешает. Ну что ж..Будем считать, что эта наша своеобразная тризна, Люциус - возмущенно фыркнул Генри, ярость которого затопляла все вокруг и он сотый раз себя спрашивал зачем он вообще связался с этим фанатиком Воланд-де-Мортом!

- Я так и сказал, отвлечь ее волка. Я имел ввиду от нее отвлечь , а не... А понял в общем. Да это точно приговор на смерть... Ну и наплевать, пускай! - проговорил Люциус и тоже подойдя к бару плеснул себе виски. - Хм... может я его у нее попрашу на время? Скажу что мне мол нужно найти кого-нибудь... Она ведь мне сама сказала что его нос к моим услугам. А сам запру его в клетке... Что скажешь? - сказал Люц и глотнул из бокала обжигающий и пьянящий напиток. - Хотя... это может и не сработать... а может и сработать, незнаю я, как отвлечь этого волка - подумал он. Он смотрел на Генри в ожидании ответа и крутил в руках бокал с виски.

Без понятия, Люциус, поможет это или нет. Поскольку это дух леса думаю, что клетка его не удержит и для него нужна особая ловушка, хотя я могу и ошибаться. А источников, в которых можно почитать про духов леса ничтожно мало. Насколько я знаю, одна из книжечек есть в Китае, другая - в Лаосе, третья - в Японии. Охраняются они так, что мама не болуйся. По легенде, тот кто владеет этими книгами узнает все о силах природы. Но поскольку те монастыри, в которых, по преданию, лежат эти книги, никто не видел, хотя самые могущественные колдуны ходили искать эти сокровища, то может они вообще не существуют. Остальная литература - домыслы, которые вряд ли нам понадобятся, хотя... в любом вопросе и в любой книге можно открыть что-то интересное. Генри сел в кресло, бросив тревожный взгляд на жену, так и не приходящую в сознание и задумчиво уставился на горящий камин.

Люциус отпил из бокала пьяняший напиток и сказал - Ну можно попробовать, хотя ты наверное прав, клетка этого зверя врят-ли удержит... Ну а ты что предложишь? - Люц заметил что взгляд Генри скользнул по Белле, которая продолжала лежать на диване без чувств. Он залпом выпил все виски и подойдя к столу поставил бокал. Тут в гостинной появился домовой эльф, поклонился Люциусу и Генри и протянул Малфою письмо. Как только тот взял письмо домовик поклонился и исчез. Люциус развернул письмо и прочел вслух - От доброжелателя... Чтобы удержать духа леса в плену вам нужна змея... Природный дух мудрости... Он повертел письмо, а вернее сказать записку в руках в надежде найти еще хотя бы слово. Но нет, больше там ничего небыло. Он посмотрел на Генри и сказал - Природный дух мудрости... что за... Генри что ты про это думаешь?

Я думаю, что все не может быть так просто - меланхолично ответил Генри доцедив виски из бокала. Змея, безусловно, для большинства людей - животное, если ее так можно назвать, неприятное. Но для духа леса... Но вряд ли обычную змею в него кинешь и этим дело закончится. Чую, что должен быть в змейке секрет какой-нибудь, если это правда. Но змеиные камни у меня есть, могу себе один оставить и помотреть что из этого выйдет. Хотя.. ребятам моим они нужнее. Да к чертовой матери, Люциус..ты знаешь, что я труп, а значит и ты тоже. С Беллой данной информацией только не делись... Лестрейндж бросил нежный взгляд на жену и, отставив бокал в сторону, присел около дивана на котором лежала Белла, сжав ее руку в своей.

Я знаю, чем скорей уедешь ты, тем мы скорее будем вместе...Возьми меня, возлюбленный, с собой. Я буду тебе парусом в дороге..Я буду сердцем бурю предвещать. Мне кажется, что я тебя теряю...

- Ты прав в змее точно должно быть что-то особенное... но тут написано, змея, а потом говорится что она природный дух мудрости... И не все так просто, где взять природного духа мудрости, пусть даже если это змея ее же невызовешь с помошью змеинного камня. Знаю, давно знаю что я труп, который пока существует, но до поры до времени... Но мне почему-то уже плевать на это, может я просто такой дурак и верю что выживу, хотя... наврятли. А насчет Беллы непереживай, я ей ничего нескажу... Ей и без того тяжело - сказал Люциус, и посмотрел на женщину. Его сердце бещено заколотилось - Почему она не приходит в себя? - думал он.

Может Люциус потому что день такой, что мне сегодня на все наплевать и у тебя такой же? Я не знаю. Честно говоря, я не вижу что ждет меня дальше, даже если я найду эти артефакты. Темный лорд захватит власть над миром, пошлет меня разбираться с последними заартачившимися ОФоцами, где меня точно ошинкуют. Но, речь не о том. Я не хочу сказать, что я боюсь Орден Феникса, в последние время я вообще ничего не боюсь - только себя. Твои предположения, Люциус - где мне в Хогвартсе искать эти треклятые артефакты. Генри с тихим вздохом провел рукой по лицу. Он бросил тревожный взгляд на жену и слегка встряхнул ее за плечи. Белла..Белла! Что ж за день сегодня такой - горько прошептал Лестрейндж. Да очнись же, очнись! Не дано использовать заклинание "Оживи"? - поинтересовался ехидный, но благоразумный голос. Генри его не слушал, потому что что-то подсказывало ему, что грубо вмешиваться в сознание любимой женщины не стоит - она и так слишком многое пережила. Не пошел бы к Мерлину этот Темный лорд! Сам бы поискал эти вещицы по всему Хогу - с болью и яростью прорычал Генри, всматриваясь в лицо жене. Белла..Ну давай же... Это я, Генри. Открой глаза - упрашивал он, чувствуя, что "настоящий мужчина" - понятие, которое состовляло его мировоззрение шатается, словно карточный домик. Но представив себе в истерике - визжащим на высокой ноте и бьющим тарелки о многостродальную голову Люциуса, Генри нервно усмехнулся и сохранил свои мировоззрения и свой разум на месте.

- А может действительно послать этого Милорда к черту... пускай сам ищет свои вещички - усмехнулся Люциус. - Да... если бы Темный лорд услышал эти мои слова, то убил бы меня за это... - подумал он, и почему-то засмеялся. Уняв сумашедший смех он продолжил - Генри я сам незнаю где их искать... но думаю что нужно спросить об этом у Джонсон, она наверняка знает, хоть не все но что-то знает. Ведь ее волк мудрое сушество и готов дать руку на отсечение он в курсе всего, в смысле волк знает где эти артефакты, но никому непокажет их места расположения. - Люц закончил и посмотрел на Генри, потом подошел к белле и взяв ее за руку попробовал еще раз привести ее в чувства - Белла!!! Очнись, прощу тебя, забери мою силу, всю до остатка, только очнись - прошептал он но ничего непроизошло. Беллатриса продолжала лежать с закрытыми глазами. Люциус отошел и стукнул себе по лбу кулаком - Да что ж это такое? Почему неполучается? - немог понять он.

Волк нам артефакты не покажет - рассеяно отозвался ликвидатор, оставля в покое несчасную Беллу и укрывая ее бережно пледом. Что такое?! - глухо сказал он, закрыв лицо руками. Почему же все так паршиво?. Нет даже лучика надежды..Никакой..Почему так все беспросветно? Что же за день сегодня такой..! Генри судорожно втянул в себя воздух, но позы не поменял. Сознание корчилось и орало, что плевать оно хотело на этого Темного лорда и пусть сам ищет свои артефакты. Кто такой этот выскочка со Слизерина? Почему он всем приказывает?! Кто ему давал на это, в конце-концов, Мерлин подери, право!? Почему он решает, кому жить, а кому умереть?! Он что, взял на себя роль жизни и смертьи?! Чертас два! Сознание пребывало в глубочайщей истерике - с топаньем ногами, визгом на высоких октавах, битьем тарелок об собственною голову, катанием на люстрах, посыпанием главы пеплом и другими призраками схождения с ума, а потом Лестрейндж откинул голову назад и расхохотался - холодный и резкий смех разрезал тишину гостиной, словно нож масло. Смех стих и сменился глухими рыданиями. Лестрейндж ненавидел в эту минуту свою слабость и не мог прекратить сходить с ума - сознание требовало чего-нибудь дикого, поэтому, чтобы не сойти с ума, боль прорвалась наружу вместе со слезами. Резко развернувшись, Лестрейндж повернулся спиной к Малфою и подошел к окну, с яростью уставившись на луну, будто она бьыла причиной его непозволительной слабости.

Люциус смотрел на Беллу, которая никак не приходила в себя - Почему она не приходит в себя, почему? - спрашивал он у себя но ответа ненаходил. - Я знаю это Генри, знаю... А в голове всплывали ужасные картины. Малфой подошел к камину и уперщись рукой в стену стал смотреть на огонь. - Но с твоими грехами разберемся потом. Сейчас у меня есть дела поважнее... - вспомнились ему слова Темного лорда, м от этого у Люциуса по телу побежали мурашеи, захотелось провалиться, хоть к самому дъяволу... - Я знаю мне осталось жить не так много, но хотелось бы чтобы мой сын и жена жили, и были счастливы... о какого дьявола... о что я несу... Как можно быть счастливым когда идет война? Как мне надоела эта война, что она принесет, да ничего... власть Воландеморту? А мне от этого что? Зачем я учавствую во всем этом? - покочал головой, продолжая смотреть на огонь в камине - Генри я возьму волка на себя, я отвлеку его, а ты с Джонсон разберись - сказал Малфой и вновь стал ходить по комнате.

Генри раскрыл окно и резко вдохнул в себя холодный воздух. Холод остудил кожу, казалось, что он остудил также боль и ярость, которая бушевала в душе разбушевавшемся пожаром. Легкие впитывали в себя холод, словно пытаясь вырваться из этого пылающего круга, из которого не было выхода. Подняв резко раму, он содрал ноготь на указательном пальце и криво усмехнулся - не зря, видимо, сегодня у него так часто льется кровь. Мне это напоминает травлю..Жестокую травлю всех, кто когда-либо ему не угодил. А те, кто ему не угодил травят ОФовцев, чтобы с них самих не спустили шкуры.
Рвусь из сил, и из всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.
Из-за ели хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, идет охота.
На серых хищников - матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков.

Люциус нарезал круги по гостинной, в голове крутились строки - Он был волк. Он пощады не знал. От других состраданья не ждал. Он был волк. Он был хищен и дик. И по сей день, его слышен крик. Он был волк. И не сдох как собака. Он с сильнейшим врагом вступал в драку. Был вожак. Был король. Был кумир. Для кого – то он был целый мир. Для кого – то он был лишь врагом. Тем, что сеял весь ужас кругом. Не боясь ни собак, ни людей. Волк бросался, спасая детей. И волчата его в ликованье Знали – отцу не нужно состраданье. Много битв. Много ран и побед Но сухим выходил он из бед. Брал от жизни то, чего другие боялись. И жестокости своей не стесняясь Был тиран. Он был царь и правитель. Глотки рвал за родную обитель. Только в стае своей он был ласков. Был не тот кровожадный, что в сказках Был отец, мужем был. В унисон с остальными он выл. Но был предан он подло и грубо... Генри открыл окно и в комнату ворвался холодный воздух, от которого огонь в камине заколыхалось. Но на холод Малфою было наплевать, он ходил по гостинной и шептал - Он был волк. Милосердья не знал. Он был волк, он пощады не ждал. Но он верил в семью и в любовь. За доверие плата - кровь... Что ждет впереди, будушее сплошная мгла, я невижу в нем счастья и семейного тепла... О Мерлин, что будет с моей семьей?!? Подскажи... помоги мне их от беды роковой уберечь мне их...
- Простите, но мне нужно идти... дела нестанут ждать. До свидания Генри - сказал он и вышел из гостинной.

Всего доброго, Люциус -негромко ответил Генри, поморщившись - все-таки он был не из железа, поэтому содранный ноготь вспыхнул дьявольской болью, когда покинул свое "насиженное" место на мякоти указательного пальца. Лестрейндж тихо выругался, останавливая кровь волшебной палочкой - за минувшую неделю он умудрился получить шрам на лице, содранный висок, сорванный почти с мясом ноготь и седые виски. Он повернул голову и зеркало отразило высокого, довольно привлекательного мужчину с серыми глазами, темными волосами, которые начали седеть на висках и с такой болью во взгяде, что ликвидатор отшатнулся от собственного отражения.
Счастье, - говорил он, -
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".
Отражение притягивало, словно магнит. В этом человеке в зеркало было что-то жуткое, пугающее, хотя и знакомое. То, что в нем знакомое сливалось с незнакомым делало отражение еще более жутким. Лестрейндж вгляделся в собственные глаза и вздрогнул - это были глаза убийцы, не просто убийцы, а настоящего маньяка. Они будто теперь были вдвоем в этой комнате..из зеркала будто вышел человек, дьявольски похожий на Генри, но вбирающий в себя все его самые плохие качества, которые были еще и увеличены в несколько взгляд. На лице "двойника" была надменность, напыщенность и презрение ко всем, кто не равен ему по положению. Глаза сверкали голодным блеском вампира, который обходился несколько ночей без крови и теперь мучается ломкой, словно норкоман. под глазами залегли черные круги, на щеках играет лихорадочный румяненц, хотя щеки могли поспорить белизной с мертвецом. Высокий рост делал его фигуру еще более внущительной и пугающей.
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный!
Мужчина в черной мантии подмигнул обескураженному Лестрейнджу и хрипло сказал. Расскажу-ка я тебе, пожалуй, историю про одного паренька, Лестрейндж..Про одного, подающие большие надежды юношу. Жил он в чистокровной семье, но, как ни странно, не кичился своей чистокровностью, а очень хотел понять, почему волшебники так ненавидят друг друга из за такой глупой причины. Но он пошел в школу, где ему переменили все сознание целиком и он стал ценить свою кровь, словно она была драгоценными каменьями, на которые каждый должен любоваться.Он встретил девушку, в которую влюбился. Она была очень гордая и полная самомнения. Чуть позже они поженились, но он так и не понял, что девочка была в дуще одинокой и несчастной, поэтому пошла по неверному пути, светнув с пкти и этого парня...Какого черта ты мне это говоришь?! Что мне до жизни какого-то парня?! - яростно прорычал Лестрейндж.
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Серой блевотой, -
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
Ярость скрутила все в Генри, он почувствовал, будто двойник издевается над ним самым бесчеловечным образом. Под руку попалась дорогая трость из слоновой кости, которую презентовал ему на прошлый день рождения Люциус. Он ее особенно не любил, но сейчас, вот, пригодилась.. И Лестрейндж даже не понял сперва, почему его осыпало сотней осколков.
Черный человек!
Ты прескверный гость.
Это слава давно
Про тебя разносится.
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...

Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в гостиной стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...